Видно, распалясь от разговора,
Парень, между прочим, рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал,

Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые, горячие глаза...

А потом, вздохнув, сказала тихо:
- Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!

Парень улыбнулся снисходительно,
Притянул девчонку не спеша
И сказал:- Ты просто восхитительна,
Ах ты, воробьиная душа!

Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел... И для нее сегодня
Мир был сплошь из музыки и звезд!

Так в ночи по набережной хмурой
Шли вдвоем сквозь спящий городок
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелек.

А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых темных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.

Первый хрипло буркнул:- Стоп, цыпленки!
Путь закрыт, и никаких гвоздей!
Кольца, серьги, часики, деньжонки -
Все, что есть,- на бочку, и живей!

А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал спеша отстегивать часы.

И, довольный, видимо, успехом,
Рыжеусый хмыкнул:- Эй, коза!
Что надулась?! - И берет со смехом
Натянул девчонке на глаза.

Дальше было все как взрыв гранаты:
Девушка беретик сорвала
И словами:- Мразь! Фашист проклятый!-
Как огнем детину обожгла.

- Комсомол пугаешь? Врешь, подонок!
Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь!-
Голос рвется, яростен и звонок:
- Нож в кармане? Мне плевать на нож!

За убийство - стенка ожидает.
Ну, а коль от раны упаду,
То запомни: выживу, узнаю!
Где б ты ни был, все равно найду!

И глаза в глаза взглянула твердо.
Тот смешался:- Ладно... тише, гром...-
А второй промямлил:- Ну их к черту! -
И фигуры скрылись за углом.

Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок,

Где без слов по набережной хмурой
Шли, чуть слышно гравием шурша,
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - слабая натура,
"Трус" и "воробьиная душа".

Эдуард Асадов. Остров Романтики.
Москва: Молодая гвардия, 1969.

Роберт Льюис СТИВЕНСОН

О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель...

Однажды няня говорит:
«Не бегай ночью — волк сидит
За нашей ригой, а в саду
Гуляют черти на пруду!»
И в ту же ночь пошел я в сад.
Не то, чтоб я чертям был рад,
А так — хотелось видеть их.

Иду. Ночная тишина
Какой-то зоркостью полна,
Как будто с умыслом притих
Весь божий мир — и наблюдал,
Что дерзкий мальчик затевал!
И как-то не шагалось мне
В всезрящей этой тишине.

Не воротиться ли домой?
А то как черти нападут
И потащат с собою в пруд,
И жить заставят под водой?
Однако я не шел назад.

Играет месяц над прудом,
И отражается на нем
Береговых деревьев ряд.
Я постоял на берегу,
Послушал — черти ни гу-гу!
Я пруд три раза обошел,
Но черт не выплыл, не пришел!
Смотрел я меж ветвей дерев
И меж широких лопухов,
Что поросли вдоль берегов,
В воде: не спрятался ли там?
Узнать бы можно по рогам.
Нет никого! Пошел я прочь,
Нарочно сдерживая шаг.

Сошла мне даром эта ночь,
Но если б друг какой иль враг
Засел в кусту и закричал
Иль даже, спугнутая мной,
Взвилась сова над головой —
Наверно б мертвый я упал!
Так, любопытствуя, давил
Я страхи ложные в себе
И в бесполезной той борьбе
Немало силы погубил.

Из Некрасова мне еще нравится "Размышления у парадного подъезда", когда то знал его наизусть, сейчас уже подзабыл.

Я тоже знала.

а ты не знал, как наступает старость -
когда все стопки пахнут корвалолом,
когда совсем нельзя смеяться, чтобы
не спровоцировать тяжелый приступ кашля,
когда очки для близи и для дали,
одни затем, чтобы найти другие

а ты не думал, что вставная челюсть
еду лишает половины вкуса,
что пальцы опухают так, что кольца
в них кажутся вживлёнными навечно,
что засыпаешь посреди страницы,
боевика и даже разговора,
не помнишь слов "ремень" или "косынка",
когда берёшься объяснить, что ищешь

мы молодые гордые придурки.
счастливые лентяи и бретёры.
до первого серьёзного похмелья
нам остается года по четыре,
до первого инсульта двадцать восемь,
до первой смерти пятьдесят три года;

поэтому когда мы видим некий
"сердечный сбор" у матери на полке
мы да, преисполняемся презренья
(ещё скажи - трястись из-за сберкнижки,
скупать сканворды
и молитвословы)

когда мы тоже не подохнем в тридцать -
на ста восьмидесяти вместе с мотоциклом
влетая в фуру, что уходит юзом, -
напомни мне тогда о корвалоле,
об овестине и ноотропиле,
очки для дали - в бардачке машины.
для близи - у тебя на голове.

Клэрити Пэйдж в сорок два держится на тридцать, почти не старясь,
Делает маникюр дважды в месяц, носит сногсшибательное белье,
Преодолевая дьявольскую усталость,
Учится танцам после работы - так, будто бы у нее
Есть кого пригласить на жгучий латинский танец,
Так, как будто бы они с Дэвидом не расстались.
Так, как будто бы это чудовищное вранье.

Клэрити и теперь, как долгих семь лет назад,
Собирает для Дэвида все образцы и пробы:
Много читает; ходит в театр, чтобы
Знать, что Лавджой красавица, Уэйн пузат,
Под него теперь перешиваются гардеробы;
А еще ездит в чудные города, те, что все равно бы
Никогда не смогла ему показать.

Так печет пироги, что звана на всякое торжество:
Угощает соседей и любит спрашивать, хороши ли.
Водит удивительно боево.
Возит матушку Дэвида к стоматологу на машине.
Фотографирует объявленья, которые бы его
Обязательно рассмешили.

Нет, не столько живет, сколько проектирует рай земной:
Ходит в магазины, осуществляя разведку боем,
Подбирает гардины к рамам, ковры к обоям,
Строит жизнь, которая бы так нравилась им обоим,
Так трагически велика для нее одной.

Дэвид Пэйдж живет с новой семьей в Канзасе,
и дом у него неплох.
Он звонит ей раз в год, в канун Рождества Христова,
И желает ей счастья. Ну, ничего святого.
Ладно, думает Клэрити, вряд ли Господь оглох.
Дэвид просто заедет - в пятницу, в полшестого, -
Извинится, что застигает ее врасплох, -
Оглядится и обнаружит, что для него
все готово.
Ты слышишь, Господи?
Все готово.

И солнце такое, по-детски чистое,
И даже аллейки похожи на прошлые..
Каштаны падают. Новым выстрелом
На двое колются. И что-то хорошее
Осенним ветром мне чешет волосы,
И чаще дышится и даже глубже..
Каштаны падают, каштаны колются,
Каштаны моются под небом в луже..
Каштаны прыгают.. Смешные мячики)
Быстрее, дальше и -оп! -за лавочку.
По окнам мечутся от солнца зайчики,
На солнце греются чужие тапочки..
А я щенком себя глупым чувствую,
Хвоста отсутствием вилять хочется,
Катать каштаны, играть, безумствовать...
Вот это дура, блин. Обхохочешься..

Перевод знаменитого стихотворения "If" М. Лозинским

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Ты вернешься с войны, на которой когда-то погиб,
И с порога заметишь: - Какая смешная - без чёлки))
Я, повиснув тряпичною куклой ( проглоченный всхлип),
Отшучусь: - От неё - никакого полезного толку!

И настенным часам разрешу никуда не спешить.
Но, пока я тебя одеваю в сухую рубашку,
Гулко вздрогнет трюмо: - Всего того может не быть...
И придётся зажмуриться, чтобы не выдать, как страшно.

И - сухое вино, и ещё - где-то был шоколад,
И давай позовём всех друзей на пикник в воскресенье.
Я тебя не спрошу, отчего ты пришёл без наград..
Ты поздравишь меня с позапрошлым моим днём рожденья..

...А потом буду мыть тебе ноги в горячей воде.
И - почти рассмеюсь, когда ты мне в ладони уткнёшься.
Я тебе не скажу, отчего я седая,
и где
я кричала о том, что ты всё же
однажды
вернёшься...

Серый город - противный, сырой и озябший -
Превращается в брызги на стеклах авто,
Грезит летом, а мне хорошо в настоящем-
Я стою и смотрю на тебя под зонтом...

Так тепло от последних строчек на душе...