Существует ли сегодня детская вокальная педагогика
Конечно же, существует — в специализированных учебных заведениях, где работают высококвалифицированные педагоги по вокалу с консерваторским образованием. Они вдумчиво ведут отбор на вступительных экзаменах, потом на протяжении многих лет священнодействуют над счастливчиками, отобранными в результате суровых испытаний, чтобы на выходе получить столь замечательный продукт — живой певческий голос. Но почему-то, даже если такой голос состоялся, он в большинстве случаев оказывается не востребованным нашим обществом. И что же, суровый отбор, длительное обучение — и всё это впустую?
Почему такие голоса оказываются на обочине, это отдельная тема, но мне хотелось бы отметить, что в последнее время появился и утверждается другой путь — не надо учиться петь, достаточно уверенно выйти на сцену, покричать что-нибудь маловразумительное, ещё желательно, чтобы позади болталась подтанцовка, а вокруг всё сияло бы, кружилось, блестело бы, и чтобы всё это было как можно громче и ярче. И всё — ты ЗВЕЗДА!!! Конечно же, понятно, что здесь не обойтись без огромных материальных затрат, но сегодня ты вкладываешь деньги, а завтра они отобьются – это бизнес, ШОУ БИЗНЕС, который поглотил всё. Фабрики эвезд, евровидение, мюзиклы, кастинги – вот в это вовлечены сегодня наши дети, которые ещё мало что смыслят в жизни, их привлекает весь этот блеск, но они ещё не понимают, что этот блеск пустой. Ну а что же взрослые? А взрослые делают бизнес. Какая разница пустой блеск или нет, главное — заработать, пока у ребенка не исчерпались природные данные. И все торопятся — родители, педагоги, ради сиюминутной славы пренебрегая при этом вечной красотой, в том числе и красотой певческого голоса. Так в чём же проблема?
Первое, это звуковая среда, в которой мы живём. Не секрет, что иностранные языки легче всего учить, находясь в соответствующей звуковой среде — воспринимая чужой язык на слух, мы через какое-то довольно непродолжительное время и сами сможем говорить на этом языке почти без акцента, причем приоритет здесь именно у тех, у кого лучше развит музыкальный слух. Если же говорить о пении, то мы сейчас слушаем тех, кого мы наиболее часто видим на экране, или слышим в эфире большинства радиостанций, их можно назвать звёздами, но можно ли назвать их певцами? То, что мы сейчас потребляем, это продукт жизнедеятельности большого коллектива звукорежиссеров, звукооператоров и прочего студийного люда. Известный продюсер Матвиенко как-то заявил в одной из передач, что в живую выступать глупо. Конечно, глупо — вышел «певец» петь живьем, дунул мимо нот и, тем самым, пустил насмарку работу большого коллектива. Правда, публика пошла у нас благосклонная — как говорят работники шоу-бизнеса — «пипл хавает». Обижаться здесь нечего, мы это заслужили, потому что действительно, мы это «хаваем» и кормим этим наших детей. А между тем, по свидетельству моего педагога С. Г. Нестеренко, когда на сцене господствовали М. Магомаев, Ю. Гуляев, Л. Сенчина, В. Толкунова, С. Захаров, прослушиваться для поступления приходили люди, у которых голоса уже звучали. А что теперь? Для большинства нынешних детей прилично озвучить какой-нибудь несложный мотивчик — это непосильная задача. И нынешние педагоги оказались просто не готовы к общению с армией «гудошников». Чаще всего педагоги говорят пришедшим прослушиваться — «слуха нет, голоса нет, иди-ка ты, дружок, отсюда, да поскорее, не твоё это», оставляя тем самым в душе ребёнка почти неизгладимое в дальнейшем сознание ущербности. И вот тут мы и подошли к самому главному — кто и как занимается с детьми?
Однажды я сам был свидетелем такого урока — педагог поставил детям кассету, дети вооружились бумагой и ручками и начали записывать слова песни. Когда слова были записаны, приступили к пению с голосом исполнителя, потом педагог поставил минусовую фонограмму и дети стали под неё петь. У кого получилось лучше, тот и выступил потом на концерте. Можно ли это считать уроком? Некоторые мои коллеги утверждают, что такой метод имеет право на существование, но я не вижу тут никакого метода. В чем роль учителя? Не иначе, как роль Хранителя Минусовок. Но сегодня в интернете можно найти всё, что угодно, любую минусовку, и самостоятельно разучить любую песню. Так в чём же роль учителя? Разучивать с детьми песни? Но разучивание песен и обучение пению, это — разные вещи. Не говоря уже о самом главном недостатке — тот, кто использует подобные методы, лишается творческой индивидуальности.
Это то, что лежит на поверхности. Давайте посмотрим глубже. Для этого зададим себе вопрос – почему педагоги-инструменталисты, в отличие от педагогов-вокалистов, обучают детей сразу взрослой, профессиональной постановке, а не детской, игрушечной? Да потому что переучиваться потом будет очень сложно, а иногда и вовсе невозможно. Даже тем, кто занимается под руководством опытного преподавателя, не всегда удается избежать проблем. Мышечные зажимы - одна из них. Если присутствует хоть малейшее лишнее напряжение, качественное звукоизвлечение становится невозможным. Для певцов всё это усугубляется ещё и тем, что поющий человек слышит совсем не тот звук, который слышат окружающие, и, соответственно, контролировать объективно своё пение не может. И ещё, в отличие от инструменталистов, певец не видит своего инструмента — как именно и где нужно что-то расслабить — неизвестно. Влияние на голосовой аппарат осуществляется за счёт наработки ряда ощущений, не зря у одной из лучших русских певиц начала двадцатого века Дейши-Сионицкой книга так и называется – «Пение в ощущениях». И тут можно упомянуть об одном из важнейших качеств вокального педагога – вокальном слухе, итальянские педагоги трактуют его как ощущение места ноты, то есть опять же ощущение. И опытный педагог при помощи своего вокального слуха по звучанию голоса определяет, попала нота в нужное место, или нет. Но слух — это инструмент контроля, а нужно ещё знать, где находится нужное место для каждой ноты и для каждой гласной, а ещё нужно уметь доходчиво объяснять всё это своим ученикам.
Ещё одна проблема — неумение многих педагогов отделять техническую часть работы от художественной, то есть создание голоса как инструмента от создания репертуара. Ведущие мастера уже давно призывают осознать, что незнание «презренного» ремесла — самый верный путь к творческой неудаче: например, Ф.И. Шаляпин Говорил: «Надо овладевать искусством владения голосом. У каждого молодого певца есть возможность стать великим артистом, но это весьма и весьма трудно. Молодые годы уходят — должны уйти — на изучение техники, на базе которой строится искусство пения». М. Маркези считал, что «каждое искусство складывается из двух частей — технико-механической и эстетической. Тот, кто недостаточно подготовлен для преодоления трудностей первого рода, никогда не будет в состоянии достигнуть совершенства во второй, будь он хоть гений».
Объяснить подобное неумение, а иногда и (страшно сказать) нежелание можно: нас так учили. Преподаватели музыкальных училищ и ВУЗов всячески предостерегают студентов от разделения технологического и художественного этапов при работе с голосом — это, мол, обязательно плохо кончится. И особенно этим грешат чаще всего хоровики. В. Буланов в своей книге «Метод музыкального и вокального развития учащихся в условиях интенсивной работы детского хора» пишет, что попытка слить воедино технологическую и художническую сторону работы хора кончилась потерей технологической стороны. И интерпретатор, стоя у ненастроенного хора, отчаянно выкручивается, пытаясь вычистить звучание, «отремонтировать на ходу колеса поезда», и тратит на это уйму времени. Так что объяснить это можно, а вот принять это?.. К тому же, если вспомнить опять инструменталистов, например, пианистов, трудно найти такого педагога, который бы с учениками вторых-третьих классов рассуждал бы о трактовке поздних бетховенских сонат. От начинающих же певцов сплошь и рядом требуют создания художественных образов, а им бы со звукоизвлечением хоть как-нибудь совладать. Часто это происходит именно потому, что педагоги сами попросту не знают технологической стороны процесса и ничего по этой части ученикам предложить не могут. В результате оба остаются обманутыми в своих ожиданиях – ученик ждет, что учитель ему поможет освоить техническое господство над инструментом, чего тот ему не даёт, а учитель, в свою очередь, ждёт от ученика высокохудожественного исполнения, которому взяться неоткуда в отсутствие технических навыков. Это противоречие решается сейчас очень просто. В эстрадном пении нет понятия эталонного звучания голосов, главное, чтобы певец нравился публике, а в классическом пении с этим строго — значит, чтобы не соблюдать строгого соответствия эталону (да ещё если нет его четкого понимания), нужно занять всех эстрадным пением, и кто осудит, если что-то не так, эталона-то нет. Учитель всегда может сказать: «А я так слышу». И теперь даже в музыкальных школах, если есть вокальное отделение, то почти всегда эстрадное, и правильно, спрос-то невелик — попса она и есть попса.
И вот тут-то и пришло время поговорить о главном мифе современности — ЭСТРАДНОМ ПЕНИИ. Представим себе сцену, а на ней стоит рояль. Какой он — эстрадный, народный, академический, джазовый? Вы скажете — это просто рояль — инструмент такой, и будете правы. И даже когда к роялю подойдет Денис Мацуев, мы не сможем догадаться, что сейчас прозвучит — фортепианный концерт Рахманинова или джазовая импровизация? Этот исполнитель сможет и то, и это. Понятно, что на одном и том же инструменте можно играть разную музыку, всё зависит от мастерства исполнителя. Но певческий голос тоже инструмент, только слитый с исполнителем в одно целое. У нас принято говорить: эстрадное пение, академическое пение, народное пение, джазовое пение. Думаю, что правильнее было бы говорить не о разном пении, а о разной музыке. Грамотный исполнитель, обладающий хорошим инструментом и соответствующей техникой, выполняя все требования композитора, то и получает, что этот композитор написал — разную музыку. А вот, о чём следовало бы говорить, так это о том, что петь можно по-разному: либо на связках, либо используя резонансную технику. Первое неизбежно ведет к разрушению голоса, а второе, по выражению итальянских педагогов, позволяет «петь на проценты, не затрагивая основной капитал». Имеется ввиду, что резонансная техника опирается на законы физиологии, и, среди многих других функций, выполняет главную в рамках детской вокальной педагогики — защитную. Отсюда следует, что эстрадное пение, — это самообман. Одни в него верят, потому что не хотят учиться, им хочется всего и сразу, а другие потому, что не знают, чему учить, а эстрадное пение позволяет им заниматься вокальной педагогикой без особых к тому оснований. Если же мы будем подразумевать (по названию книги Г.П. Стуловой) развитие детского голоса в процессе обучения пению, то следует обратить самое пристальное внимание именно на резонансную технику, которая одна только и может быть основой для обучения детей пению, не эстрадному, не академическому, а отвечающему всем требованиям физиологии и позволяющему в процессе обучения пению, подобно медикам – не навредить.
