Балы и театры Пушкинской эпохи.

Балы и театры пушкинской эпохи.

Конец 10-х начало 20-х годов XIX века был временем небывалого, страстного увлечения театром. Быть молодым человеком «с душой благородной» - значило быть театралом! Разговоры о пьесах, актёрах, закулисных интригах, о прошлом и будущем театра занимали столько же времени, сколько и споры о политике…А о политике тогда говорили очень много. Это было время победы и поражения французской революции, время победы русских войск над Наполеоном. Это было время огромного патриотизма, эйфории победы. Люди вновь хотели окунуться в водоворот мирной жизни: с её маскарадами, балами, карнавалами, новыми театральными постановками. Петербуржцы очень любили театр:

«Театр! Театр! Моя отрада!

Чем я не жертвовал тебе?

И ныне ты одна услада

В моей прегорестной судьбе.

Тебе последний лепт с восторгом

И ныне в жертву приношу,

Когда людей в собраньи многом

В амфитеатре я сижу…»

Театр уж полон; ложи блещут;

Партер и кресла, всё кипит;

В райке нетерпеливо плещут,

И, взвившись, занавес шумит.

Раёк, ложи, партер….это зрительный зал театра. И вместе – это Петербург! Здесь можно было встретить все слои общества.

Раёк – это купцы, приказчики, слуги – самая нетребовательная и благодарная публика.

Партер и ложи - заполняло дворянство. У самых именитых дворян были собственные ложи в театре. И зачастую бывало, что в ложи ездили не столько смотреть спектакли, сколько показать свои наряды, обсудить других, посудачить, посплетничать…

«,,,Я видела сегодня княгиню Куракину, дорогая маменька; наши ложи были рядом, она меня не узнала сначала, но я её хорошо узнала, поверите ли, она совсем не переменилась…На спектакле было довольно много народу и как кругом нарядно, Вы не поверите. Все молодые девицы едут с причёсками, как на бал и с открытой шеей, все дамы в шляпах и с перьями…» («Пушкинский Петербург» Стр.38 - №1.)

( Фильм «Анна Каренина» )

Пристанище истинных ценителей искусства, истинных театралов – это места за креслами, «стоячий партер», где собиралась молодёжь…

«Театра злой законодатель,

Непостоянный обожатель

Очаровательных актрис,

Почётный гражданин кулис

Онегин полетел к театру…

Все хлопает. Онегин входит,

Идёт меж кресел по ногам

Двойной лорнет скосясь наводит

На ложи незнакомых дам;

Все ярусы окинул взором,

Всё видел: лицами, убором

Ужасно недоволен он;

С мужчинами со всех сторон

Раскланялся, потом на сцену

В большом рассеянье взглянул.

Отворотился - и зевнул,

И молвил: «Всех пора на смену»…

(«Евг.Онегин. стр.194. Глава XXI)

На улице Средней Подьяческой в собственном доме жил известный в то время драматург и режиссёр князь А.Шаховский . На его «чердаке», как в шутку называли верхний этаж особняка, можно было видеть молодых драматургов, актёров и актрис, учеников театральной школы, офицеров, переводчиков, поэтов и просто завзятых театралов. Бывал там и Пушкин. Василий Львович – дядя поэта- писал Вяземскому; «Шаховский мне сказывал, что племянник мой бывает у него почти ежедневно…»

Пушкин был завсегдатаем многих модных в то время гостиных, где собирался цвет тогдашней русской литературы. Но самым тёплым и гостеприимным был для него дом А.Дельвига, друга лицейских лет. Там он читал свои стихи, слушал В.Жуковского, Вяземского, А.Мицкевича. Там впервые познакомился с М.И.Глинкой. По свидетельству А.П.Керн, импровизации М.Глинки завораживали слушателей: «Такой мягкости и плавности, такой страсти в звуках я никогда ни у кого не встречала! – пишет она. У Глинки клавиши пели от прикосновения его маленькой ручки. Он так искусно владел инструментом, что до тонкости мог выразить всё, что хотел…»

(М.Глинка. Вариации «Среди долины ровныя»)

В 1836 году было отстроено новое здание Большого театра в Петербурге. И в нём стали ставить только оперные спектакли и балеты. Так произошло отделение оперного театра от драматического (известного, как Александрийский). Это были театры императорские и содержались они из государственной казны. (Помимо них в России существовало множество крепостных театров). Начальником всех петербургских театров был военный губернатор. И поэтому очень многие театральные спектакли из-за жестокой цензуры не могли увидеть свет рампы. Открытие Большого театра в Петербурге ознаменовалось постановкой новой оперой М.И.Глинки «Жизнь за царя», а в Александринке поставили «Ревизора» Н.В.Гоголя.

Драматический театр пользовался меньшим успехом у публики. Гоголь писал, что балет и опера – это царь и царица петербургской сцены. И хотя репертуар театра состоял в основном из итальянских и французских спектаклей, но первые ростки русской национальной культуры уже начали всходить. Да и великие русские актёры внесли сюда свой огромный вклад: в трагедиях блистала неподражаемая Екатерина Семёнова – «царица трагической сцены», одарённая по словам А.Пушкина «талантом, красотою, чувством живым и верным…»

П.Катенин, Колосов, Каратыгин, супруги Воробьёвы покоряли своим искусством Петербург. В романе «Евгений Онегин» А.Пушкин восхищается великими актёрами и драматургами того времени:

Волшебный край! Там в стары годы,

Сатиры смелый властелин,

Блистал Фонвизин, друг свободы,

И переимчивый Княжнин;

Там Озеров невольны дани

Народных слёз, рукоплесканий

С младой Семёновой делил;

Там наш Катенин воскресил

Корнеля гений величавый;

Там вывел колкий Шаховской

Своих комедий шумный рой,

Там и Дидло венчался славой,

Там, там под сению кулис

Младые дни мои неслись….»

Признанным центром общественных увеселений осеннего и зимнего Петербурга был дом Энгельгарда на Невском проспекте. Здесь, в великолепном зале, вмещавшем до трёх тысяч человек, устраивались публичные маскарады, балы, музыкальные вечера. Концерты давали каждую субботу. «Играли Моцарта, Гайдна, Бетховена – одним словом серьёзную немецкую музыку» - вспоминает одна из гостей Энгельгарда. Пушкин всегда на них бывал.» На одном из таких концертов холодным январём 1837 года видел поэта молодой И.С.Тургенев… «Пушкина мне удалось видеть всего ещё только один раз, всего за несколько дней до его смерти, на утреннем концерте в зале Энгельгарда. Он стоял у двери, опираясь на косяк, и, скрестив руки на широкой груди, с недовольным видом посматривал кругом. Помню его смуглое, небольшое лицо, его африканские зубы, оскал белых, крупных зубов, висячие бакенбарды, тёмные желчные глаза под высоким лбом почти без бровей – и кудрявые волосы. Он и на меня бросил беглый взор; бесцеремонное внимание, с которым я уставился на него, произвело, должно быть, на него впечатление неприятное: он словно с досадой повёл плечом - вообще он казался не в духе- и отошёл в сторону» («Пушкинский Петербург» стр.75)

( Г.В.Свиридов. «Романс» из музыкальных иллюстраций к повести А.Пушкина «Метель»)

Ещё более чем концертами, зал Энгельгарда был знаменит БАЛАМИ и МАСКАРАДАМИ. Несметное количество экипажей всех видов по вечерам стекалось к ярко освещённому подъезду, выстраиваясь шеренгой вдоль Невского проспекта.

Перед померкшими домами

Вдоль сонной улицы рядами

Двойные фонари карет

Весёлый изливают свет

И радуги на снег наводят;

Усеян плошками кругом,

Блестит великолепный дом;

По цельным окнам тени ходят,

Мелькают профили голов

И дам и модных чудаков.

Вот наш герой подъехал к сеням;

Швейцара мимо он стрелой

Взлетел по мраморным ступеням,

Расправил волосы рукой,

Вошёл. Полна народу зала;

Музыка уж греметь устала;

Толпа мазуркой занята… (А.С.Пушкин. «Евгений Онегин» стр.196.)

( П.И.Чайковский. Фильм – опера «Евгений Онегин» 6-я картина)

Балы обычно начинались в 8 – 9 часов вечера. А как же до этого был расписан день столичного аристократа? Основным времяпрепровождением светского человека были разъезды по гостям и приёмы гостей с утра и до вечера. С утренними визитами отправлялись в 10 -11 часов утра. Заезжали без приглашения и ненадолго: справиться о здоровье, поговорить о последних новостях, обсудить наряды, а заодно, как бы невзначай, попросить о месте для своего родственника. Хозяева могли принимать гостей в неглиже, в домашнем уборе. К обеду все являлись уже одетыми. В домах богатых и хлебосольных бар за стол садилось человек 20-30, а то и более. После обеда снова одевались и отправлялись в театр. А уж потом на бал.

Балы были смотрами самых дорогих, причудливых и роскошных нарядов. Вот строки из частной переписки того времени:

«Мы приехали, когда ещё было мало народу, чтобы приехать раньше великой княгини. Гости стали съезжаться…Собралось всё, что было изящного, важного, в больших нарядах, все фрейлины и дамы при знаках, почти все причёсаны с цветами на голове. Платья из розового или малинового крепа на атласе, платья белые креповые с цветочными гарнитурами; много бриллиантов, и эффект модных дам - это бриллиантовые аграфы, или изумрудные, или из других камней. Волосы у дам собраны кверху большой буклей, а в середине они привязываются большой пряжкой с драгоценными камнями. Их делают на все фасоны., это очень красиво! Наконец в 10 часов приехала великая княгиня Александра с мужем… Музыка заиграла, пошли польским (полонез) в танцевальную залу. Зала не великая, и было очень тесно. Что касается меня, то я на первое найденное место села и не сходила с него до ужина, потому что было рискованно, трудно было бы отыскать потом другое… После польского начали вальс: здесь очень долго вальсируют с тем же кавалером, что и в польском, потом делают два тура и отдыхают. Потом танцевали английский вальс, потом котильон…После ужина тотчас же начали снова танцевать; мазурка с более чем 20 парами и потом галоп… Когда вернулись домой, было 4 часа утра.»

«Во дни веселий и желаний

Я был от балов без ума

Верней нет места для свиданий

И для вручения письма»

И действительно, на балах устраивались будущие свидания, балы были смотринами будущих невест ( Впервые на бал вывозили в 16 лет, и это было огромное событие, как для самой юной особы, так и для её родителей)

(Фильм «Война и мир».)

Необычный поцелуй руки у дам, своеобразно приколотый букетик цветов к поясу платья, случайно обронённая перчатка – всё это могло быть и было паролем к тайному свиданию или долгожданной встрече, заставляло играть кровь и трепетно, учащённо биться сердце.

Роскошные наряды, весёлая музыка, ломберные столики, лицемерные улыбки и поклоны были необходимыми атрибутами любого бала. А уж великосветские сплетни не обходили стороной ни одну аристократическую гостиную.

Кругом и шум, и теснота;

Бренчат кавалергарда шпоры;

Летают ножки милых дам;

По их пленительным следам

Летают пламенные взоры,

И рёвом скрыпок заглушён

Ревнивый шёпот модных жён.

О!... Сплетни были всенепримерным атрибутом любого бала: от уютно- домашнего в глухой провинции до великосветских гостиных Петербурга. Иногда сплетничали добродушно, чтобы только «почесать» языки, но чаще выдумывали ядовитые небылицы с намерением опорочить, оболгать, унизить в глазах Высшего общества или поднять на смех жертву клеветы. (Романс А.С.Даргомыжского на стихи М.Ю.Лермонтова «Мне грустно»)

Самым главным для завсегдатаев балов было умение не выделяться из толпы. Общество не прощало этого никому, как не простило в своё время А.Пушкину. Двадцатилетний поэт был завсегдатаем Петербургского Высшего Света:

«Люблю я бешеную младость

И тесноту, и блеск, и радость

И дам обдуманный наряд»…

На первых порах он, не без успеха, играл роль светского денди. У него были для этого все таланты: - он был живым, остроумным, умел быть приятным и любезным. Со своей будущей женой он познакомился на балу. Ей было в ту пору 16 лет и она только-только начала выезжать в Свет…. «Когда я увидел её в первый раз, красоту её едва начинали замечать в Свете. Я полюбил её, голова у меня закружилась….» - писал поэт.

После двух лет ухаживаний первая красавица Петербурга стала его женой. И Пушкин вновь стал объектом сплетен. Он не умел не выделяться из толпы! Он не желал скрывать свой блистательный, колкий, беспощадный ум. Своё дерзкое вольномыслие. Он позволял себе «неприличные» замечания, писал ещё более «неприличные» эпиграммы. На злословие светских гостиных поэт отвечал ещё более острыми шутками, смелыми стихами, и….-презрением!!!

«…Я помню их, детей самолюбивых

Злых без ума, без гордости спесивых

И, разглядев тиранов модных зал,

Чуждаюсь их укоров и похвал!»

Петербургские гостиные и бальные залы часто, очень часто видели его в своих стенах. Он обязан был там бывать по долгу службы, по долгу своего шутовского звания камер – юнкера, он должен был вывозить в Свет свою красавицу-жену. Но столичный Высший Свет так никогда и не смог признать его своим. В бальных залах Зимнего Дворца Пушкин был чужим. С завсегдатаями этих зал отношения его становились всё более враждебными:

« О, люди! Жалкий род, достойный слёз и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха!

Как часто мимо вас проходит человек

Над кем ругается слепой и буйный век,

Но чей высокий лик в грядущем поколенье

Поэта приведёт в восторг и умиленье!»

На балу Пушкин встретил своё Счастье, свою Любовь, свою будущую жену. На балу же он «подписывает» себе смертный приговор. Январский бал 1837 года был последним в жизни поэта. Встав на защиту чести и достоинства своей жены, он вызывает 27 января на дуэль барона Дантеса, приёмного сына голландского посла при русском дворе барона Геккерна. 29 января 1837 года был последним днём в жизни Пушкина, а аристократический Петербург продолжал свою бурную великосветскую жизнь – с её балами, концертами, театральными представлениями.

(Фильм В.Вульфа «Н.Н.Ланская»)