Слайд 21
«Я разогнался слишком далеко,
и я уже никогда не остановлюсь
до самой смерти»
В ссылке он гораздо лучше осознал свои поэтические
задачи и свое поэтическое кредо, не зная только, позволят
ли ему реализовать свои возможности до конца: «И вот что я
скажу Вам, Ирина Николаевна, напоследок: главное не
изменяться, я сообразил это. Я разогнался слишком далеко,
и я уже никогда не остановлюсь до самой смерти. Все как-то
мелькает по сторонам, но дело не в нем. Внутри какая-то
неслыханная бесконечность и отрешенность, и я разгоняюсь
все сильнее и сильнее. Единственное, о чем можно
пожалеть, что мне помешают сказать об этом всем
остальным, – не будет возможности написать эти главные
стихи. Но даже тогда – в этом сожалении – я буду знать, что
я чист перед Богом (и перед землею), потому что я поступал
так, как это нужно было небу. В общем, – я ни в чем на свете
не виноват – ни духовно, ни нравственно. В первом я не
сомневаюсь, а второе сумел искупить. И это во мне говорит
не гордыня, а смирение, но смирение гор перед небом.
Хватит с меня. Горе должно рождать не грусть, а ярость, и я
яростен» (из письма И.Н.Томашевской, 19.1.65. Норинское).